Негаснущие звезды
«Коллекционирование - одна из форм сохранения памяти», - считал прекрасный писатель-фантаст Кир Булычев. «Коллекционеры - счастливые люди», - утверждал великий Гете. Но тем, кто хотел бы подготовить экспозицию на тему «Русская фантастика на отечественных знаках почтовой оплаты», до последнего времени не слишком везло. Конверты, посвященные Александру Грину и Ивану Ефремову, спецгашение к Международному семинару писателей-фантастов в Каменке, выпуск непочтовых рекламных марок… Вот, пожалуй, и все.
Но, кажется, «лед тронулся». К юбилею Аркадия Стругацкого по ходатайству Совета по фантастической и приключенческой литературе и Международной Ассоциации писателей-фантастов ИТЦ «Марка» осуществил выпуск односторонней почтовой карточки с оригинальной маркой. Сегодня мы знакомим читателей с отрывками из воспоминаний о людях, ставших символами отечественной фантастики конца прошлого столетия.
Иван Антонович
Широкоплечий сильный человек, грузный, чуть заикающийся, ироничный… Таким я его запомнил. В руках громадный клетчатый платок - жарко.
Пригласив меня (тогда еще школьника) после полевого сезона в Москву и поселив в Палеонтологическом музее (кто еще валялся в спальном мешке под скелетом огромного диплодока?), Иван Антонович Ефремов задавал странные вопросы. Что, например, приключилось в несчастной семье Карениных?
Я рассеянно отвечал, что, кажется, все там как-то обошлось, но вот последняя часть романа показалась мне совершенно лишней…
Иван Антонович загадочно улыбнулся. Может быть, понимал, что когда-нибудь я буду возвращаться к «Анне Карениной» именно из-за этой его последней, восьмой части…
При своей чудовищной занятости писатель откликался на все. «Многоуважаемый Геннадий! - например, писал он мне, десятикласснику, в январе 1958 года. - В этом году у нас будет большая экспедиция с палеонтологическими раскопками в бассейне р. Камы. Если бы вы смогли принять в ней участие, то было бы очень полезно. Напишите начальнику этой экспедиции Чудинову Петру Константиновичу, что вы хотели бы принять участие в экспедиции в качестве рабочего. Напишите ему, что вы сможете приехать из Тайги (железнодорожная станция, где я тогда жил) за свой счет, а я пришлю вам денег на дорогу.
Сделать это надо не очень откладывая, чтобы иметь вас в виду. Работы будут вестись с июня по август. Привет вам и вашим родителям. И. Ефремов».
В беседе с известным литературоведом Виталием Бугровым Иван Антонович так объяснял свое обращение к фантастике: «Прежде всего, это неудовлетворенность системой доказательств, которыми может оперировать ученый. Планы и замыслы ученого необычайно широки, а исполняются они, я думаю, в лучшем случае, процентов на тридцать. Вот и получается: с одной стороны - всевозможные придумки, фантазии, гипотезы, обуревающие ученого, а с другой - бессилие добыть для них строго научные доказательства. Добыть на данном этапе, при жизни. И ясное осознание этого бессилия. А в форме фантастического рассказа я - хозяин.
Никто не спросит - где вычисления, где опыты? Что взвешено, измерено? А второе обстоятельство - неудовлетворенность окружающим миром. Она, замечу, свойственна каждому человеку, полностью могут быть довольны лишь животные, да и то не всегда. Писатель, как и ученый, мечтает о лучшем, о гораздо лучшем. Но тяжелый воз истории катится своим темпом к далеким горизонтам, и темпы эти не упрекнешь в излишней поспешности».
Он вспоминал: «Однажды меня пригласил к себе в Кремлевскую больницу Алексей Николаевич Толстой. Он умирал от рака легких. Это было за два месяца до его кончины. Он занимал две или три комнаты, обстановка ничем не напоминала больничную.
«Рассказывайте, как вы стали писателем! - обратился ко мне Алексей Николаевич, едва я успел переступить порог. - Как вы успели выработать такой изящный и холодный стиль?» «Мне очень лестно, что вы так отзываетесь о моем стиле, - ответил я. - Если в нем действительно есть какое-то достоинство, то все это идет от науки. Ведь мне постоянно приходится описывать ископаемые, условия залегания пластов, окружающий ландшафт, осадочные породы, вводить в свои научные работы самые разнокачественные описания. Профессия геолога и палеонтолога требует точных наблюдений и умения фиксировать все, что видит глаз…»
Он утверждал: «Фантастика отражает отказ человечества от утилитарности мышления, возрождая на новом уровне идеи просветительства». «…научная фантастика - это пена на поверхности моря науки.
Предание гласит, что из пены морской и звездного света родилась Афродита, богиня любви и красоты. Фантастика должна стать Афродитой, но если свет звездного неба не достигнет ее, пена осядет на берег грязным пятном».
Геннадий ПРАШКЕВИЧ
Новосибирск
Журнал «Почта России», №11/2005
Источник: http://fcr.russianpost.ru/editions/ru/home/journal/article?newsid=607 |
